Архив на месяц Февраль, 2018

21
Фев

Путешествие в чайной лодке

   Автор: admin   Категория: Интересно знать

Когда-то, давным-давно, жил на свете добрый сказочник. Больше всего на свете он любил детей, а дети больше всего на свете любили слушать сказки доброго старика. Как-то раз , в один прекрасный день, стайка детей, расположившись вокруг старика, слушала его новую сказку. Все слушали очень внимательно, затаив дыхание. Но вдруг один мальчик, перебив рассказ, заявил, что все это выдумки и неправда. Он сказал, что все это ложь, а на свете должна быть одна правда, так учит его отец. Все дети ждали, что ответит сказочник.
Старик ничего не сказал ему в ответ, он улыбнулся, погладил мальчика по голове и сказал: «Ну, что же, возвращайся в свой мир правды»
М. Тэт «Притча о сказке и сказочнике»

Чайная лодка

Итак, мы отправляемся в путешествие в Сказочный Китай. Эту страну вы не найдете на карте, но тем не менее она существует и попасть в нее можно с помощью волшебной чайной лодки. Для того, чтобы плыть в ней не нужно весел или мотора, не нужно вообще никаких усилий, наоборот, нужна тишина, спокойствие, но не сонливая расслабленность, а полное внимание. Для кого-то это будет похоже на ожидание момента восхода Солнца, когда его первый луч вот-вот готов появится на горизонте…, для другого состояние, когда вы подносите к себе незнакомый цветок, чтобы ощутить его аромат, для третьего — ожидание первых аккордов новой мелодии любимой группы… Смотреть, слушать, чувствовать…И лодка отправляется в путь… Само чаепитие — это процесс, это река, способная принести нашу лодку не только в любой уголок Поднебесной, но и как положено в сказке, переместить во времени. Таково волшебство чая, впитавшего в себя красоту и историю местности, где он выращен и собран, сказки и мифы, надежды и чаяния многих поколений людей, чьи судьбы так или иначе связаны были с этим чаем.  Но как известно, нельзя дважды войти в одну и туже реку и потому сколько бы не пришлось пробовать один и тот же сорт чая, каждый раз это будет уже другая история. Но достаточно слов, ибо в тумане уже виден первый берег волшебной страны и называется он…

Юннань Пуэр

Величественные горы и суровый Тибет, дым костров кочевников и топот монгольских коней хана Хубилая, создавшего самую большую в мире империю можно услышать в аромате этого необычного чая. Необычного потому, что казалось бы вопреки всякой логике его качества со временем только улучшаются. Пуэр — самый янский, самый горячий из всех чаев, и в тоже время самый «земной», в нем чувствуется мощь доброго великана, возможно того самого, который вытесал из скал чудо природы — каменный лес в провинции Юннань, откуда родом этот тип чая. Пуэр — сила Земли, огненная мощь ее недр, способная расплавить любой камень и этот чай помогает переварить самую тяжелую и жирную пищу, способствует выведению токсинов и похудению, обладает бактерицидным действием, уменьшает количество сахара в крови. Этот чай словно послание седой старины, напоминание о временах былинных богатырей, он несет нам силу и ясность духа предков, спокойствие и добродушие горцев Юго-Восточной Азии, так поражающее «цивилизованных людей». «По мнению мастера  цигун, профессора Сюи  Минтана секрет счастья тибетцев прост. Он  полностью совпадает с философией и  древней мудростью системы Чжун Юань цигун.  Основное условие счастья — это баланс  между внешним и внутренним, между  желаниями и возможностями, между духовным  и материальным. Это гармония во  взаимоотношениях с окружающим миром и  Космосом, с природой и самим собой. И,  несмотря на то, что у тибетцев еще нет  автомобилей и телевизоров, телефонов и  компьютеров, газа и горячей воды, даже нет  велосипедов, зато у них есть счастье.  » — писал киевский инструктор Чжун Юань цигун Александр Родионов после посещения Тибета. И кто знает, возможно глоток сваренного древним методом Пуэра станет для кого-то первым шагом на Пути к этой гармонии…

А наша чайная лодка приближается к другому берегу

Улун Те Гуанинь

Невозможно описать место волшебной страны в котором окажетесь вы, отведав этот чай…
Быть может, вы ощутите аромат свежей осенней листвы, почувствуете прикосновение теплого солнечного луча и окунетесь в беззаботное детство. А может быть экзотический привкус тропических фруктов и запах неизвестных цветов унесут вас в сказочные сады острова Пэнлай.  Но где бы вы не очутились — все это миры Гуаньинь — покровительницы женщин и детей, милостивой бодхисаттвы, символа женственности и материнства. Улунский чай энергетически сбалансирован — инь и ян в нем в равновесии. Согласно легенде Гуаньинь был мужчиной-даосом , позже ставший буддистом и женщиной-бодхисаттвой, чтобы показать единство религий и мироздания в целом. Именно этот сорт чая используется в знаменитой чайной церемонии ГУНФУ ЧА что в переводе означает «высшее чайное мастерство»
Как возникло название этого чая -«Железная Бодхисаттва Гуаньинь»? Существует предание, согласно которому в уезде Ань-си жил набожный чаевод, который каждый день подносил чашку свежезаваренного чая изображению милосердной бодхисаттвы Гуань-инь. Однажды в горах он увидел между двумя утесами необычное чайное дерево, сверкающее в солнечных лучах. Он перенес его домой, а когда пришло время сбора урожая, попробовал обработать его листья по всем правилам. Чай получился тяжелый, словно железо, с отменным ароматом и вкусом. Крестьянин решил, что это подарок Гуань-инь, и назвал чай в ее честь. Интересно, что несмотря на тонкий аромат и вкус этого чая он достаточно хорошо переносит жесткость воды, которая не портит его, а придает несколько иной, своеобразный вкус. Возможно причиной этому …слово «железный» в названии чая, что подтверждает давно известную истину «Как вы лодку назовете, так она и поплывет»

В отличие от путевых заметок туристов, исследователей и даже отдыхающих – путевые заметки «чайных путешественников», быть может, не столь интересны, и это связано с особенностями чаепития – людям, привыкшим к обыденности чая, трудно понять такие ассоциации. Здесь, как нельзя лучше к месту поговорка – «лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать». Приглашаем вас отведать настоящего коллекционного китайского чаю и принять участие в чайной церемонии! И пусть напутствием вам будут слова Б.Б. Виногродского из «Наставления пловцу, входящему в чай» — «Чай – это ветер, который учит тебя чувствовать парус, который с помощью паруса отслеживания своих состояний учит тебя чувствовать ветер…Чтобы научиться управлять ветром, сначала нужно понять, куда ветер дует в каждый конкретный момент…Слушай себя постоянно. Чай помогает слушать себя»

21
Фев

Земля Санникова

   Автор: admin   Категория: Интересно знать

ЗАГАДКИ АРКТИКИ

Яков Санников выпряг собак, накормил их и теперь мог позаботиться о самом себе. В избушке, построенной им когда-то из плавника, без окон и печей, зато с большим очагом, который греет, пока топится, лежали аккуратно сложенные дрова.

Их принес тот, кто был здесь последним. Так уж водится у полярных путешественников. Они не покинут свой приют без того, чтобы не подумать о тех, кого занесет сюда судьба после них; оставят дровишек, если возможно — провиант и даже табачок! Так диктует дымке далекого горизонта. Но что это? Санников вздрогнул… Никогда раньше он этого не видел. А сейчас так четко вырисовываются вдалеке очертания какой-то гористой земли. Может, это ему кажется? Он стал всматриваться пристальней. Нет, это не облака… Он видит землю. Неведомую землю. Это открытие глубоко взволновало промышленника. Еще бы! Не каждый день люди открывают новую землю. Это событие величайшей важности, все равно, есть ли на ней что-либо примечательное либо это просто клочок суши, покрытый льдом и снегом.

Наскоро поев и даже не отдохнув, Санников поспешил в путь. На глазок он определил, что земля лежит не дальше чем за 50—60 километров отсюда. Какую же новость он преподнесет начальнику неписаное священное правило путешественников, высокое чувство товарищества, взаимной помощи…

Санников растопил очаг, подвесил над огнем котелок с похлебкой и чайник. После длинного перехода, который он только что проделал к северному берегу острова Новая Сибирь, он порядком устал, проголодался и теперь с удовольствием предвкушал заслуженный отдых.

Опытный промышленник, Санников последнее время был проводником в экспедиции Матвея Матвеевича Геденштрома, посланного на эти малоисследованные острова Новосибирского архипелага, и в скором времени он сам должен был сюда прибыть. Санников ждал его и кое-что собирался подготовить к его приходу.

Пока похлебка весело булькала над огнем, Санников вышел во двор разгрузить нарты. День стоял на редкость тихий, ясный, а ведь еще только вчера мела позёмка и небо застилали темно-лиловые тучи. Капризна природа Арктики, никогда не знаешь, что случится через час: засветит ли солнце или поднимется вьюга! Но Санников был привычен к этим шалостям Арктики и не променял бы тревоги своей свободной, хотя и не легкой жизни на спокойное сидение дома. Да и заработки у промышленника неплохие. А с чем сравнишь радость, что испытывает усталый путник, завидев продымленную насквозь избушку, где — он знал — его ждет заслуженный отдых, веселый огонь очага!

Грозна и сурова Арктика, но бывает она и невыразимо прекрасной вот в такие тихие, ясные дни, как нынче. Санников глубоко вдохнул целительную чистоту полярного воздуха и задержал свой взгляд на голубой экспедиции!

Но, увы, ему удалось пройти всего километров двадцать пять, как дорогу перерезала обширная полынья. Обойти ее он не смог и вернулся обратно.

Вскоре на Новую Сибирь пришел и сам Геденштром. Сообщение Санникова его живо заинтересовало. Да, действительно, он и сам видит в северо-восточной части горизонта какие-то горы. Не попытать ли еще разок счастье? Но и его остановила полынья.

Геденштром вернулся и занялся делами экспедиции.

Было это летом 1810 года.

На следующий год Яков Санников, продолжая работать у Геденштрома, побывал на другом острове — Котельном. И оттуда он снова увидел какую-то далекую землю, только..теперь она лежала западнее первой. Санников решил, что, возможно, где-то на севере находится обширная земля и он с разных точек видит ее разные стороны. А Геденштром считал вполне вероятным, что там протянулась целая цепочка островков, которая доходит до самого “матерого берега Северо-Западной Америки”. Так же как и в прошлом году, дорогу к этой земле преграждала обширная полынья, и Геденштром, не рассчитывая добраться до нее, все же положил ее на карту как некую предполагаемую “Землю Санникова”.

…Прошло десять лет.

На Новосибирских островах работала другая экспедиция, под руководством лейтенанта П. Ф. Анжу. Анжу тщетно осматривал горизонт. Нет! Никакой гористой земли он не видят. Все же он попытался пройти по направлению к ней, но путь оказался слишком трудным, да и стоит ли тратить столько сил, времени, рисковать, быть может, жизнью, если, в сущности, на горизонте он ничего не видит? Возможно, его предшественники ошибались. Ведь ошибся же недавно он сам, приняв нагромождение торосов за какую-то неведомую землю!

Никакой Земли Санникова нет, решил Анжу, и стер ее с карты.

На долгие годы про Землю Санникова позабыли. Но одно неожиданное событие потревожило память о ней. Тот остров, что Санников увидел первым с берегов Новой Сибири, оказался вовсе не миражем и не нагромождением торосов. Его обнаружила, на нее ступила экспедиция несчастного Де-Лонга, который на своей “Жаннете” пытался пробиться к Северному полюсу. Корабль, как вы уже знаете, был раздавлен льдами, экипажу пришлось пробираться пешком к югу, и по дороге моряки наскочили на неизвестную им землю, которую они назвали островом Беннета. По справедливости, острову следовало присвоить имя Санникова, ибо он первый увидел его, но, возможно, моряки “Жаннеты” этого не знали.

Раз обнаружился один из замеченных когда-то островов Санникова, возможно, найдется и другой! А тут как раз полярный исследователь геолог Эдуард Васильевич Толль, работавший на Новосибирских островах, заметил на горизонте “контуры четырех гор, которые на востоке соединяются с низменной землей”.

О Земле Санникова заговорили снова!

Вернувшись в Петербург, Эдуард Васильевич Толль настолько убежденно доказывал существование Земли Санникова, что и ученые мужи из Петербургской Академии наук решили организовать новую экспедицию. В задачи ее, кроме различных исследований в малоизученной Арктике, входили также поиски предполагаемой Земли Санникова.

Еще до того как Толль вышел в эту новую экспедицию, Фритьоф Нансен в сентябре 1893 года на “Фраме” находился как раз севернее Новосибирских островов. Не раз он замечал признаки неизвестной земли. Об этом говорило и направление движения. льдов, и частые появления вблизи “Фрама” белых медведей, песцов, и стаи птиц, летевших откуда-то с севера. Однако из-за тумана, который постоянно держался надо льдом, ничего нельзя было рассмотреть.

“…На следующий день прояснилось,— записывает Нансен,— но земли не видно. Мы находились значительно северней того места, где, по мнению Толля, должен был лежать южный берег Земли Санникова. По всей вероятности, эта земля — лишь небольшой остров.

…Если все пойдет хорошо, мы должны прийти к Земле Санникова, на которую еще не ступала нога человека…

…Не будь столь позднее время, я бы охотнее всего, повернув на восток, прошел бы до острова Санникова или дальше, до острова Беннета, чтобы взглянуть, каковы там условия, но теперь слишком поздно”.

И экспедиция Нансена пошла своим путем.

А что касается Толля, то его экспедиция на судне “Заря”

в 1900 году попала в исключительно неудачную ледовую обстановку. С запозданием на целый год Толль смог подойти к Новосибирским островам, еще через год он только предпринял санный поход v. острову Беннета, чтобы оттуда разведать путь к Земле Санникова. За его группой через некоторое время должно было прийти судно “Заря”. Но капитан после неудачной попытки преодолеть тяжелые льды решил не испытывать более судьбы и отправился в безопасную бухту Тикси, предоставив путешественникам самим как угодно выбираться с уединенного, лежащего в труднодоступной части Арктики острова Беннета.

Однако “Зарю” это не спасло. Корабль был раздавлен льдами в бухте Тикси…

Что же касается группы Толля, то она пропала без вести.

Когда же на остров Беннета спустя некоторое время все же подошло спасательное судно, там была обнаружена построенная Толлем избушка из плавника и записка Толля, адресованная президенту Академии наук в С.-Петербурге. С обстоятельностью ученого Толль рассказывал, как его группе удалось, несмотря на чрезвычайные трудности, достигнуть острова Беннета, затем следовало описание самого острова и то, как они охотились на белых медведей, питались их мясом, а из шкур шили обувь и одежду. Затем группа отправилась к югу, имея в запасе провизии дней на двадцать. “Все здоровы,— лаконически заканчивает Толль.— Остров Беннета 26.Х—8.XI 1902 г.”.

Вот все, что известно о Толле и его товарищах. Нет сомнений в том, что вни погибли. Еще одна жертва Арктики! Вечная память отважным…

…Снова потекли годы. Землю Санникова буквально перечеркнули: по тому месту, где бы она должна находиться, прошли в 1913 году русские ледокольные пароходы “Таймыр” и “Вайгач”, а позднее — “Седов” и “Садко”. Полярные летчики, летая в той части Арктики, также ничего не обнаружили с воздуха. Итак, можно считать раз и навсегда установленным, что Земли Санникова нет и никогда не было. Но прежде чем делать такой вывод, поговорим о другой дразнящей земле.

тили под крылом нечто весьма похожее на обычную тундру. Ясно видны были русла рен, застывшие озерки. Эта тундра посреди полярного моря была обширна, покрыта снегом, пустынна и мертва. Все это так, но откуда она здесь взялась? Согласно картам, земли тут не должно быть. Летчики засекли ее координаты и вскоре выясняли удивительную вещь: странная тундра не стоит на месте, как полагается всякой земле, а движется, хотя и очень медленно. Она дрейфует к северу. Позвольте, подумали летчики, уж не есть ли это та самая Земля Андреева, которая столько лет морочила головы полярным исследователям! И летчики назвали этот открытый ими ледяной остров Землей Андреева.

Так вот оно что! Вот какие загадки таились в этом зачарованном царстве льда, снега и туманов!

Оказалось, что таких ледяных островов несколько. Хотя у каждого из них своя история, но все они между собой так или иначе схожи.

Самый большой (пока!) ледяной остров был открыт в 1948 году в Центральной Арктике. У него всхолмленная поверхность, есть долины и овраги, из-под снега торчат скалы — нагромождение валунов. Ну чем не остров! Да и размер его не маленький — 700 квадратных километров.

В свое время адмирал Макаров, между прочим, говорил, что издали, кроме загадочного острова Джиллиса, видел еще четыре острова. Когда подошли к ним поближе, то оказалось, что это ледяные горы, покрытые валунами. В этом, собственно,

и “включалась разгадка Земли Джиллиса. Она была не землей, а ледяной горой, издали настолько похожей на настоящий остров, что легко вводила в заблуждение даже опытных иссле-дввателей. Эти гигантские ледяные горы медленно дрейфовали под действием ветра и течения, они шли из Полярного бассейна в Атлантический океан, и адмирал Макаров в то время находился как раз на их генеральной трассе. Именно в тот год и в то время они шли в очень большом количестве.

Ледяные острова похожи на айсберги, но это не одно и то же. Айсберги откалываются от сползающих в море ледников и уходят в неведомое плавание по воле ветра и волн. Они образуются и у Земли Франца-Иосифа, и у Северной Земли, и у берегов Гренландии. Но они никогда не заходят в восточные моря Арктики, к берегам Чукотки, именно туда, где видели Землю Савинкова и Землю Андреева.

Ледяные острова — это шельфовые ледники Канады и ледяного пояса Земли Элсмира. Они образуются только из шель-фового льда, а шельф — это грандиозный пласт континентального льда, окраина, припай, затопленный морем. Шельфовый ледник лежит на прибрежном мелководье, это остаток последнего оледенения.

В один прекрасный день громада откалывается, начинает жить самостоятельной жизнью, медленно дрейфуя среди льдов Центрального Полярного бассейна, в восточной части его. Эти ледяные острова имеют свою сложную и не до конца выясненную историю. В их толще обнаруживают остатки растений, пыльцу; как-то раз нашли лежавший в замороженном виде кусочек мха, и, когда ученый положил его в воду, этот тысячелетний мох зацвел, зазеленел! Разве это не чудо?!

Ледяные острова проходят своими сложными путями в самых неприступных областях Центральной Арктики. Вот почему они так долго дразнили отважных исследователей, прикидываясь обычными островами.

Под влиянием постоянных приливов и отливов, под сильным давлением морского льда припай все уменьшается и уменьшается.

Возможно, эти остатки оледенения скоро совсем исчезнут, и забудутся старые истории загадочных островов.

©ГУМИЛЕВСКАЯ М. Как открывали мир – М.: Дет. лит., 1977.

В правление государя ханьской династии Мин-ди, в пятый год под девизом «Вечное спокойствие» жители Яньского уезда Лю Чэнь и Юань Чжао отправились за корой бумажного дерева в горы, именуемые Тяньтай — Небесные террасы. Заблудились и не могли отыскать дороги назад. Прошло тринадцатъ дней, их припасы иссякли, от голода они изнемогали, над ними нависла смерть. Вдруг вдалеке на горе заметили персиковое дерево со множеством плодов. Путь к цему преграждали отвесные скалы и глубокий горный поток. Цепляясь за лианы и сплетения ползучих трав, кое-как вскарабкались они наверх. Каждый съел по нескольку персиков, и голод утих, силы восстановились. Потом, захватив чашки, они спустились с горы за водой, желая омыть руки и прополоскать рот, Смотрят на воду и видят: листок репы выплыл откуда-то из самой утробы гор, совсем свежий, только что сорванный. Стали лить на руки воду из чашки, а в ней — вареное кунжутное семечко.
— Оказывается, люди где-то совсем близко! — воскликнули они в один голос.
Тотчас же вошли в воду, двинулись против течения. Через два-три ли обогнули гору. Показался широкий ручей.
На берегу стояли две девы прелести необычайной. Увидали, как вышли те двое со своими чашками в руках, засмеялись и говорят:
— Молодые господа Лю и Юань поймали в чашку то, что мы сейчас потеряли!
Лю Чэнь и Юань Чжао никак не могли их признать. Но раз уж девы назвали их по фамилии, похоже — были когда-то знакомы. Обрадованные, приблизились к девам. А те говорят:
— Что же вы так поздно?

И, не мешкая, повели их к себе. Жилище дев вместо черепицы было крыто рублеными стволами бамбука. Под южной и восточной стеной стояло по широкому ложу. Над каждым висел темно-красный прозрачный полог. По углам полога свисали колокольчики, золотая и серебряная бахрома. Возле каждого ложа стояло по десять прислужниц. Девы распорядились:
— Поскорее готовьте еду! Господа Лю и Юань прошли через горные кручи, наверное, устали и голодны, хоть и отведали драгоценных плодов.
Угощались кунжутной кашей, вяленым мясом горного козла, говядиной—все было прекрасно, отменно вкусно. Когда угощение закончилось, стали пить вино. Появилась стайка девушек с персиками в руках.
— Поздравляю с прибытием жениха! — с улыбкой говорила каждая.
В хмельном угаре затеяли музыку, песни, но в душе у Лю и Юаня веселье то и дело сменялось страхом… На закате велено было каждому идти отдыхать под свой полог. Девы пришли к молодым людям, слились, нежные девичьи голоса и учтивые речи отогнали печаль…

Через десять дней Лю Чэнь и Юань Чжао выразили желание вернуться домой.
— То, что вы попали сюда, —это счастливая доля уготованная вам в прежней жизни, — отвечали им девы.— К чему возвращаться назад?
Молодые люди задержались еще на полгода. Но вот воздух, деревья и травы возвестили приход весны, сотни птиц запели, защебетали, на душе Ли и Юаня стало тягостно, с отчаянием они запросились домой. Девы ответили:
— Грешное влечет вас к себе — что тут поделаешь?!
Затем кликнули уже являвшихся прежде девиц. Было их около сорока. Собрались все вместе, пели, играли, устроили проводы Лю и Юаня, указали обратный путь.
Когда Лю и Юань спустились с гор, их родные и приятели давно уже скончались, строения в городке стали другими, выглядели непривычно. Никто не знал пришельцев, и они никого не знали. Расспросили людей — разыскали потомков в седьмом колене. Тем доводилось слышать, что дальние их предки отправились в горы, сбились с пути и не вернулись.
А в восьмом году под девизом «Великое начало», в правлений династии Цзинь, Лю Чэнь и Юань Чжао внезапно ушли — неизвестно куда..

В годы Всеблагого сияния при государях из дома Чан муж родом из края Хоа-тяу (Распаханная новь) по имени Ты Тхык за заслуги и добродетели предков был поставлен правителем уезда Тиен-зу, что значит Чудотворные хожденья.

Рядом с уездом стояла знаменитая пагода, где рос пионовый куст. Едва наступала пора цветенья, отовсюду сходился народ полюбоваться цветами, и оборачивалось это смотренье многолюдным веселым праздником.

Во второй месяц года, на котором в месяцеслове сошлись знаки Огня и Мыши, увидели все девицу лет шестнадцати, слегка припудренную и подкрашенную, красоты необычайной. Явилась она со всеми поглядеть на цветы, наклонила поближе цветущую ветку, но та оказалась слишком хрупкой и  переломилась. Люди, присматривавшие за цветами, схватили девицу и посадили ее под замок ; ждут, скоро уже вечер, а никто за ней не приходит.

Ты Тхык увидал ее, сжалился, снял с плеча: крытый белою камкой кафтан из овчины и отдал монахам в возмещенье нанесенного ею ущерба.

Весь народ восхвалял правителя уезда за его доброту и щедрость.

Но Ты Тхык больше всего любил хмельное вино, музыку, стихи и красоту природы, а о делах и не- думал, счетные книги и записи — все побросал в кучу.

Начальники, поставленные над ним, то и дело корили его : — Не ваш ли славный родитель возвысился до вельможи, а вы не превзойдете никак и должность правителя уезда !

Ты посетовал им в ответ : — Возможно ли за жалкое жалованье в пять дау риса радеть о пользе и славе ! Лучше уж оттолкнусь веслом и поплыву восвояси, — ничего мне не надо, кроме синей воды и зеленых гор.

Тотчас вернул он наместнику свою должностную печать, оставил службу и воротился домой.

Возлюбив красоту пещер и ущелий в уезде Тонг-шон (Вершина прощанья), он поставил там дом и стал жить.

Обычно, выходя на прогулку, брал он с собой отрока-слугу, чтоб нес за ним следом кувшин с вином и дан, а сам прихватывал книгу-другую стихов Тао Юань-мина; когда же иное место в стихах приходилось ему по вкусу, он на радостях подливал себе вина.

Повсюду, где хороши воды и диковинны горы: у вершины Мешалки, в ущелье Зеленых туч, на реке Прибавленья и в Песчаном заливе — писал он стихи, воспевавшие их красоту.

Однажды поутру Ты Тхык увидал в заливе Священного знака за десятки замов от берега купу пятицветных туч, похожих издалека на раскрывшийся над водой лотос. Тотчас велел он грести в ту сторону и разглядел прекрасную гору, Изумленный, Ты сказал лодочнику: — По всем рекам и водам носили меня волны, красоты востока и юга видел я все без изъятья.

Откуда взялась пред моими очами эта гора?

Прежде ее здесь не было. Наверное, опустилась сюда небесная вершина, и нам явились следы духов ?

Немедля причалил он лодку, вышел на берег и увидал каменную стену, поднимавшуюся на тысячу чыонгов отвесно и неприступно, — без крыльев на нее не взобраться и не взглянуть на вершину.

Тогда он сложил такие стихи :

Раннее утро встает над землей,
солнце на зелень легло.
Ласковы стебли вокруг,
и цветы гостя встречают тепло.
Бонза ! Каких же лекарственных трав
в долах прибрежных нарвать мне ?
Путник средь омутов ищет родник,
медленно правит весло.
Он отдыхает в чужой стороне,
тешится струнами кама,
Удит в реке, попивает вино;
тихо вокруг и светло.
К берегу лодку направил рыбак,
ставит свой челн у причала,
Просит дорогу ему указать
в Персиковое село.

Дописав последнюю строку, он огляделся смущенно, как бы ожидая чего-то.

И тут камень расступился, и в стене появилась пещера — круглая на вид, шириной почти в целый чыонг. Ты приподнял полы одежды и вошел  внутрь, но, едва сделал он шаг-другой, вход в пещеру снова захлопнулся и стало темным-темно, словно на дне бездонной пропасти.

Уверясь в Сердце своем, будто он уже не жилец на свете, Ты Тхык провел рукой по замшелому камню и обнаружил убегавшую куда-то вперед неширокую расщелину, извивавшуюся наподобие козьих кишок. Пройдя на ощупь более зама, почувствовал он, что пещера поднимается вверх, и, карабкаясь выше и выше, заметил, что с каждым шагом она становится просторней и шире.

Когда он добрался до вершины, небо было прозрачным и светлым, а вокруг, куда ни глянь, стояли прекрасные дворцы ; алые блики зари и голубые облака играли над крытыми галереями, чудесные травы и диковинные цветы распускались прямо у дверей. Ежели это, решил Ты Тхык, не храмы, где поклоняются божествам и святым, то уж, наверно, обитель ушедших от мира, вроде горы Шау или Персикового селения.

Вдруг увидал он двух девиц в синих платьях и услыхал, как они говорили друг дружке : — А вот и супруг наш явился !

С этой вестью поспешили они во дворец, но вскоре вернулись и сказали Ты Тхыку : — Владетельная госпожа просит вас пожаловать.

Он направился следом за ними, и обогнув затянутую парчой стену, вошел в красные ворота. Там увидал он возведенные из серебра хоромы с надписями на досках:

  • Рубиновый чертог ;
  • Терем Сверкающего нефрита.

Наверху, на ложе из семи драгоценностей, сидела Почтенная фея в белых одеждах, рядом стояло ложе поменьше из сандалового дерева.

Пригласив Ты Тхыка сесть на малое ложе, она сказала: — Любознанье — извечное ваше пристрастие.

Думаю, нынешняя прогулка осчастливит вас на всю жизнь. Помните ли вы встречу, соединившую сердца ?

Ты Тхык почтительно отвечал: — Я — сирый отшельник из Тонг-шона. Парус, надутый ветром, да бамбуковый челн носят меня по рекам и водам — туда, где мне по нраву. Откуда я мог знать, что найду здесь Престольный город ? Ведь добраться сюда — все одно, что на крыльях подняться в обитель духов. Я весь в смятенье, не знаю, чего и ждать. Покорно прошу : просветите меня и вразумите.

Почтенная фея улыбнулась и сказала: — Откуда вам было до всего дознаться ? Вы на вершине Фулай в горном селении фей и духов, 78 в шестом из тридцати шести гротов. Фулай плавает по морю, не держась на едином месте, и подобна горам Лофу, тающим от ветров и дождей, или вершинам Пэнлай, умаляющимся по воле волн. Я же — земная фея из Нам-виета, супруга государя Вэй. Видя чистоту и возвышенность вашей души и всегдашнюю готовность выручить ближнего из беды, я и решилась обеспокоить вас своим приглашением…

Тут она глазами подала служанке знак пригласить юную фею. Ты Тхык глянул украдкой и признал в незнакомке девицу, сломавшую некогда цветок.

Почтенная фея, указав на нее перстом, сказала : — Это моя дочь по имени Зианг Хыонг — Пролитое благоуханье. Как-то, любуясь цветами, попала она в беду, а вы ее спасли. Можно ли забыть такое благодеяние ! Вот и хочу я в знак благодарности отдать ее вам в жены.

Тою же ночью зажжены были светильники, полные фениксовым туком, и расстелены яркие, расшитые драконами покрывала, чтоб молодые совершили обряд взаимных поклонов.

На другой день сонмища духов явились на праздник : одни — в парчовых одеждах — спустились верхом на лисах из полнощных пределов, другие — в камчатых юбках — верхом на драконах поднялись из полуденных стран; кто прибыл в носилках, украшенных каменьями, а кто — и в воздушных колесницах. Все собрались в одночасье.

Угощение для гостей приготовили наверху, в Тереме Сверкающего нефрита; растянуты были завесы с застежками из каменьев, опущены полости с золотыми пряжками, а посередине поставлено лазуритовое сиденье. Духи, кланяясь один другому, рассаживались на скамьях — по левую руку, а Ты Тхык сел на ложе, стоявшее справа.

Едва гости уселись, пошел слух, что пожаловала Золотая фея — Ким Тиен, и все поспешили вниз К ней на поклон. Потом духи снова поднялись в терем, и заиграла музыка.

Яства подавались на агатовых блюдах и нефритовых тарелках. Что ни кушанье, то диковина или чудо, а напитки источали крепость и благоуханье, — у людей не бывает подобных.

Дух в одеянье из белой парчи сказал : — Мы предаемся утехам здесь вот уже восемьдесят тысячелетий, и трижды за этот срок преображалось Южное море. Ныне жених явился к нам издалека, трех жизней в супружеском счастье мало, чтобы воздать ему по заслугам.

Пусть же в речах и рассказах наших о феях и духах не будет хвастовства и пустословья.

Тут юные отроки, разделясь на купы, стали плясать легко, как челны на волнах. Вскоре Почтенная фея пригласила гостей начать пиршество.

Зианг Хыонг налила всем вина.

— Невеста сегодня вон как румяна и пригожа, — молвил шутя дух в камчатой юбке, — а, бывало, бродила чахлая да бледная. Видно, не зря говорят : без мужа краса увядает ?

Духи все рассмеялись, один лишь гость в синей одежде оставался печален.

— Любовь нашей юной сестры, — сказал он, — поистине прекрасна. Но как вспомню, что дева, чище инея и совершенней нефрита, взлелеянная близ облаков, сочетается со смертным, боюсь, молва растрезвонит это, и ей не избегнуть хулы и насмешек, — Уж Мы, — посетовала Золотая фея, — как и прочие духи высокого сана, все время живем в небесных чертогах, появляемся лишь при выходах Вседержителя и никогда не ступаем в мутные волны мирского моря. Но злоязычники все одно слагают вздор и про нас: тут и свидание подле Яочи во времена Чжоу, и Вестники — синие птицы в Ханьские времена… Каково же тогда юным феям ? Однако здесь новобрачные, и незачем нам повторять при них небылицы.

Почтенная фея сказала: — Слышала я, сами феи встреч с людьми не искали; но иногда становились невольно жертвами случая. Да и встречи-то эти были великой редкостью : взять ли свидания в дене Бо-хоу и в горах высоких Гаотан или явление небожитель- ницы средь зыбей в Лопу, — вспомнишь ли, как Цзян Фэй сняли с себя жемчуг, а Лун-юй вышла за Сяо Ши, или как встретились Цай Луань с Вэнь Сяо и Лань-сян с Чжан Шо. Это яснее ясного, и, если людям по нраву насмешки, пусть посмеются и над собой.

Тут все весело расхохотались.

Солнце тем временем склонилось к горам, и гости — все разом — отправились восвояси. Ты Тхык шутя сказал молодой жене : — Выходит, и у вас, на небесах, за каждым водятся любовные шалости. Не зря Ткачиха вышла за Волопаса, а Шан Юань отыскала Фэн Чжи, и не случайно Сэн-жу описал свое путешествие в Чжоу и Цинь, а Цюнь-юй сочинил стихи ? Царская гробница ?. Условия вроде различны, да чувства схожи ! Хотел бы я знать, духи и феи селятся уединенно оттого, что их оставили вожделенья, или понуждаемые силой ?

Зианг Хыонг, изменясь в лице, отвечала : — Немногие, о которых ты говоришь, попали под власть темных начал. Но другие, и их большинство, Достойны служить у Багряных ворот, и имена их начертаны в Золотом дворце. Они жи- вут в уединенье, развлекаются достойно, и, едва их завидя, поймешь — расспросы о чистоте ду- шевной излишни и нет нужды ограждать их от похоти и соблазнов. Увы, я сама непохожа на них, подвластная смутным чувствам, легко распаляюсь от сотен причин. В Багряных чертогах я сокрушаюсь о земной любви; плоть моя в храме из розовой яшмы, а дух устремился туда, где царят вожделенья. Но ты не думай, будто все феи такие, как я.

— Ну, если так, — сказал он, — тебе до них и впрямь далеко.

И муж с женою, хлопнув в ладоши, засмеялись.

В покоях Зианг Хыонг стояла белая ширма, и Ты Тхык завел обыкновенье писать на ней стихи.

Вот они:

Небо закрыли со всех сторон
дымчатые облака,
Но Небожителей трех гора
светится издалека.
По ветру запах сосновый плывет,
хвойный, смолистый, пьянящий.
К встрече желанной стремится вдаль
легкий челнок рыбака.
Круглая в небе светит луна,
ветер шумит сердито.
Свернута штора, и настежь окно
для хризантем открыто.
Пишет стихи хмельной человек
о четырех страданьях.
Чертит их кистью, читает вслух
в комнате из нефрита.
Древесину алоэ в курильнице жгу,
ароматный мне сладостен дым.
Сократить ли мне книгу ?
Сменить ли напев ?
Что мне делать с писаньем моим ?
У меня на губах замирают слова,
не рискую возвысить мой голос,
Так боюсь, что слова мои смоет,
сотрет непогода дождем проливным.
Зажигает заря расписную парчу,
вдалеке небеса заалели,
Мертвым кажется дом за высокой стеной,
словно он опустел в самом деле.
Загорается точка Полярной звезды,
подымается выше и выше.
Только дамам придворным всю ночь напролет
обучаться игре на свирели.
Все формы в очертаньях туч,
клубящихся в безбрежье,
Так бесконечны небеса —
в любом краю все те же.
Уже кончается весна,
летящих птиц не счесть,
И голубые небеса светлы,
прозрачны, свежи.
Спасает от ветра и лунного света
бамбуковой шторы заслон,
Застенчиво круглое зеркало блещет,
ночной озарив небосклон.
Отшельник мечтает уткнуться в подушку,
чтоб снова уйти в сновиденье.
Всю ночь до рассвета по склонам окрестным
плывет колокольный звон.
Весенний покой окутан прохладой,
пронизан струей сквозняка.
Гора далека, где жилище святого,
Усталая речка близка.
Скоро рассвет, и чудище
Да вторит последней страже.
Простой и бесхитростный житель деревни следит,
как плывут облака.
Мгла сырая окутала ивовый ствол
и заколотый в косу цветок.
Среди волн в необъятном просторе морском
одинокий мелькает челнок.
Разве с первого взгляда возможно узнать,
отыскать среди прочих святого ?
Звук бесплотный и долгий трепещет вдали
и по склонам ползет без дорог.
Гора опоясана пеною волн
со всех четырех сторон.
Во сне я вернулся в родные края,
но это был только сон.
Затоплены паводком бурным пути.
Где ж голову мне приклонить ?
Повсюду лишь пламя багровое туч,
лишь воды да небосклон.
Безмолвно персиковые лепестки.
кружатся в водовороте.
Цветы увядают, и скоро в садах
один только мох найдете.
Зачем из укромной пещеры своей ушел ты,
Лю Лан неразумный ?
Листаю задумчиво книгу стихов
в нефритовом переплете.

Но вот уже год пролетел с той поры, как Ты Тхык покинул дом. Лотосовый пруд изменил свой цвет и сделался лазоревым. Туманными ночами дул ветер, светлый круг луны заглядывал в окна, и к изголовьюдолетало гуденье прилива. Все это бередило сердце, наполняло его печалью и тревогой и никак не давало уснуть.

Однажды, глядя на море, Ты Тхык увидал плывший на юг торговый корабль и, указав на него Зианг Хыонг, сказал : — Вон там, в той стороне, мой дом. Но только вокруг, куда ни глянь, все море да небо, и ничего не видно !

А после, улучив время, заговорил с ней снова: — Давно уж скитаюсь я, но сердце мое все одно тянется к дому. Цветы источают слезы, и вянут травы, смею ли я просить снизойти до моей печали и отпустить меня восвояси на краткое время. Что скажешь ты мне на это ?

Жена в удрученье не могла вымолвить слова.

И тогда он сказал : — Позволь принести обет, что вернусь через малый срок. Мне бы только друзей повидать да по дому все сделать — для успокоенья. А там ворочусь тотчас, чтоб жить и состариться вместе с тобой среди туч и вблизи вод.

Зианг Хыонг, заплакав, ответила : — Могу ли я ради супружеской любви противиться твоему влеченью к родной земле!.. Но земные пределы ограниченны и малы, земные судьбы недолги и кратки. Боюсь, воротившись домой, не узнаешь ты ив во дворе и цветов в саду, и все будет уже не таким, как прежде.

Открылась она Почтенной фее, и Почтенная фея сказала: — Вот уж не думала, что он так привязан к бренному миру.

И она пожаловала украшенную парчою облачную колесницу, чтобы Ты Тхык вернулся на ней восвояси. А Зианг Хыонг протянула ему письмо, начертанное на шелке, и сказала : — Всякий раз, как посмотришь на мой подарок, не забывай, прошу, нашу любовь.

Заплакали они и простились.

Не успел он и глазом моргнуть, как очутился у дома. Видит — все вокруг изменило обличье и место. Городские валы, и стены, и даже люди изменились в сравнении с прошлым, лишь горы с ущельями не поменяли свой прежний сине- зеленый цвет.

Тотчас открыл он старикам свое прозванье и имя, и один из них сказал: — Слыхал я в младенчестве, будто моего прадеда звали так же, как вас. Да только ушел он в горы и по сей день не вернулся; а минуло тому лет восемьдесят, ведь у нас нынче пятый год Долгого спокойствия, и царствует третий по счету государь из дома Ле.

Ты Тхык, удрученный и раздосадованный, хотел было снова взойти на облачную колесницу и умчаться обратно, но она обернулась птицею феникс и улетела прочь.

Открыл он письмо и прочитал:

Узы скреплены были фениксом в облаках; но кончилась прежняя любовь.

И вновь не сыскать среди моря вершину духов и фей !

Тут догадался он, что в миг расставанья Зианг Хыонг простилась с ним навсегда. Без промедленья Ты Тхык накинул на плечи легкий кафтан из овчины, надел на голову неширокий нон, удалился в Поперечные горы и с той поры исчез неведомо куда…